Зато хорошо запомнил его внешний вид. Несмотря на довольно жаркую погоду, он был в сером вытертом свитере с высоким горлом, поверх которого на плечи накинут грязный замызганный плащ чуть большего размера, чем ему бы подошел. На ногах такие же истрепанные штаны уже непонятно какого цвета и стоптанные туфли. В общем, обычный представитель городского населения, не имевшего определенного места жительства, которых на улицах встретить не так уж и сложно. Меня только удивило, что он так спокойно зашел на территорию кафе. Из таких мест их обычно прогоняли еще на подходе, тем более, что у этого заведения был собственный охранник, выглядевший весьма внушительно, в обязанности которого как раз м входили подобные вещи.

- Прости, нет мелочи, - ответил я ему стандартной фразой, которую употребляет, наверное, почти каждый, увидев перед собой подобный выкидыш человеческого социума, выброшенный за пределы ярко сверкающей неоновой вывески «успешность». На этом, в принципе, наш диалог и должен был бы закончиться, но почему-то его что-то заинтересовало в моей персоне, и так быстро меня покидать не собирался.

- А вы, как я вижу, хотите автором стать? - снова попытался он завязать диалог, заметив лежавшие рядом с чашкой блокнот и ручку. Честно признаться, захватил я их с собой в слабой надежде, что в какой-то момент придет вдохновение, и день, начинавшийся так неплохо, все-таки не пройдет так же зря, как многие другие.

- А не без разницы? - вопрос, заданный столь прямо, все-таки меня задел, из-за чего я сразу же почувствовал раздражение, обращенное к этому назойливому человеку. Мне действительно хотелось стать автором чего-то стоящего, что пришлось бы по нраву моим возможным читателям. Одного желания, однако, оказывается мало, чтобы достигнуть такой эгоистичной и горделивой цели. Так, последние мои потуги окончились грандиозным фиаско, в финале которого я в порыве разочарования вовсе удалил из памяти компьютера все, что написал. В уже давно сопровождающем меня блокноте многие страницы были испещрены пометками и отдельными фразами, приходившими в голову, но ничего толком так до сих пор написать не получилось. От этого только чувство обиды разрасталось.

- Молодой человек, конечно, не без разницы, - теперь уже без моего согласия попрошайка уселся на стул напротив. Хотя странно, но в тот момент с попрошайкой я его уже не ассоциировал. Подобные трюки уличных актеров, изображающих нищих, мне известны, пришлось лично пару раз сталкиваться, а от него веяло чем-то другим, куда более серьезным и сложным.

Попрошайкам достаточно втянуть человека в разговор по любой теме, чтобы потом, как бы невзначай попросить «немного денег на еду», но в этот момент я услышал искреннюю заинтересованность в голосе этого человека. Не жадность и не желание обмануть, а именно искренний интерес к моей ситуации. Это уже само по себе было странно, даже стало интересно, что может из этого получиться, потому я и не стал прогонять его или отсаживаться. Мне казалось, что мой неожиданный собеседник добавит сейчас еще что-нибудь.

      - Простите... - я даже задержался на секунду, не зная точно, то ли стоит попросить его освободить столик, то ли продолжить начатую фразу. Все-таки любопытство взяло верх, и прозвучал мой вопрос, - В каком это смысле вам не без разницы мои увлечения?

- Видите ли, мне всегда были очень интересны люди, которым недостаточно просто жить в обществе, - сложив руки под подбородком, он внимательно посмотрел на меня. Словно оценивал, с тем ли человеком сейчас говорит или же это просто первое ошибочное впечатление и перед ним просто еще один не нашедший своего места в современном обществе неудачник, прикрывающий свои промахи так называемой «индивидуальностью», что не дает ему нормально развиваться в общем ключе. Сделав для себя какой-то вывод, он с таким же добродушным тоном все же продолжил, - Наш мир далеко не так прост, как нам кажется, и как вы сами уже не раз предполагали. И далеко не многим будет приятно услышать то, чем окружающая нас реальность является на самом деле.

- Конечно, но вы действительно знаете, что происходит, не так ли? - я попытался сказать это с сарказмом, но в итоге больше получилась фраза как вопрос с плохо скрытой надеждой. В эту минуту от моего собеседника исходила такая поразительная аура, что я почувствовал себя как проситель, которому обещают дать что-то очень важное и ценное, но что именно, боялся даже предположить. Конечно, можете смеяться и говорить, что может предложить какой-то там бомж, но вас просто не было на моем месте. Я уже не смотрел на его одежду и его внешний вид, сознание зациклилось на каком-то другом уровне, на том, что многие считают простой ерундой, но ваш покорный слуга верил в услышанные когда-то легенды про потоки энергий, ауры и человеческую карму, поэтому воспринимать подобное мне было намного легче. И почти физически ощущал, будто передо мной кто-то больший. Сложно описать все те чувства, которые в тот момент владели мной, но вот смеяться над ним или смотреть сверху вниз я уже не мог.

- Вот скажи, ты веришь в восход солнца? - произнес мой собеседник с загадочной интонацией, - Нам дано величайшее благо, которого многие лишены от рождения. И многие бьются за право увидеть свет... настоящий, дарованный свыше свет, всю свою жизнь, и далеко не каждый до этого и доживает. Эта история не одного героя и не одного народа, но то, что я все-таки расскажу тебе, даровало нам мир, какой мы знаем сейчас.

И, прежде чем я кивнул, мой собеседник начал говорить...

Говорил он долго, голосом талантливого рассказчика, заставляя меня пугаться и радоваться именно в тех местах, где и надо было, буквально прочувствовать всю эту историю до самого конца каждой клеточкой собственного тела. Я же мог только слушать...

Глава 1. Поверхность.

"Ни у кого нет свободы выбора". Освальд Шпенглер

Мир, появившийся первым во всей многомерной Вселенной, уже должен был исчезнуть, пройдя эпоху рождения и расцвета столь давно, что о том времени не осталось даже воспоминаний. Только благодатное забвение, обещающее покой и тишину древним руинам, никак не наступало.Мир оставался на грани, отчаянно бился в предсмертной агонии, но где-то глубоко, под накопившимися слоями разрушения и смерти, все еще продолжало глухо стучать его истощенное сердце, не желавшее остановиться.

Высшие силы, создавшие реальность, оказались настолько впечатлены подобной тягой к жизни, таким упорным нежеланием умирать, что смирились с происходящим, и вместо вечного покоя подарили миру его нынешнее существование на грани жизни и смерти. В качестве платы он стал кладбищем созданных ими мирозданий, отметенных как ущербные или не выполнившие своего назначения. Здесь память о неудавшихся экспериментах должна была храниться веками под их любопытствующим взором. Демиурги изучали и запоминали собственные ошибки, чтобы позже не повторять их вновь, наблюдая за тем, к чему в итоге приведут начатые и заброшенные эксперименты. Ни один из законов мироздания теперь не был абсолютным, здесь все существовало не благодаря, а, скорее, вопреки. Этот мир более не предназначался для порядка, так что Демиурги и не стремились его поддерживать, оставив все на волю случая.

Его обширные пространства поверхности не были приветливым местом ни для одного живого существа. Вокруг, насколько было видно глазу, простирались лишь погруженные в вечный мрак пепельные равнины, усеянные величественными останками давно погибших цивилизаций - покинутыми развалинами древних городов, когда-то процветавшими, но от которых теперь остались лишь обветренные остовы. В бесконечных лабиринтах разрушенных зданий обитали жуткие существа, сумевшие приспособиться к столь суровым условиям, и похожие на мох и лишайники растения, приспособившиеся выживать без солнечного света.