- У меня есть полномочия заверить вас, что вольный порт не будет оказывать никакой поддержки оставшимся войскам за исключением тех, какие указаны в договоре, заключенном с их сюзереном, - неуверенно начал посол. Эта фраза означала, что недобиткам, какие еще останутся, если отвести войска прямо сейчас, будет обеспечена медицинская и иная помощь для поддержания их существования до прибытия сюда подкреплений Вассария. На произвол судьбы их не бросят, но, с другой стороны, Эдвард понимал, что и дальше настаивать не стоит, все же преимущество в количестве кораблей и их подготовленности сейчас на стороне вольного порта, а послу может надоесть игра в слова, так что решил до конца выслушать все им сказанное. Поэтому посол вольного портапродолжил: - Мы разрешаем лишь эвакуацию оставшегося снаряжения и личного состава, но не приемлем каких-либо эмиссаров от вашего лица или ваших соперников для проверки и личного наблюдения за выполняемыми условиями. И это будет касаться так и возможных требований о проведении расследования случившегося. Вольный порт не намерен более участвовать во внутренних спорах Рейнсвальда, вне зависимости от того, между кем они ведутся.
От этих слов Эдвард чуть не вздпрыгнул, но сумел удержать свои эмоции при себе. Основная цель выполнена, эскадра Вассария разбита, а сам граф потерял какую-либо возможность ее восстановления здесь. Теперь соперник барона вынужден будет либо перемещаться в любой другой вольный порт, не столь удобный для планирования вторжения на Аверию, либо начинать все заново уже в своем собственном феоде. Если, конечно, вообще решится на повторение подобной попытки, окончившейся столь плачевно.
Посол некоторое время смотрел на Эдварда, словно ожидая, что тот может еще что-то добавить, но и таких условий тристанскому барону было достаточно, чтобы чувствовать себя увереннее и не опасаться неожиданных действий со стороны Вассария Гельского. Молодой феодал лишь кивнул, соглашаясь с таким предложением.
Дальнейший разговор, продолжавшийся не очень долго, прошел в более спокойной обстановке, поскольку оставалось обсудить лишь отдельные моменты только что заключенного соглашения, особенно того, что касалось выплат компенсаций за причиненный ущерб. Эдвард признавал, что здесь вольный порт имеет право требовать восстановление разрушенных комплексов и повреждений, нанесенных инфраструктуре порта, но сил и ресурсов на подобное сейчас не было, так что договорились на том, что выплаты будут произведены за счет трофейного вооружения и снаряжения, захваченного у Вассария. Ситуация казалась довольно глупой, потому что немалая часть данной оплаты прежде поставлена если не самим вольным портом, то по его каналам, с уже внесенной за них платой. Фактически же все захваченное принадлежало сначала Гельскому, а после сражения уже Тристанскому баронату, и подобный подход устраивал обе стороны. Решили вопросы и о возможном вооружении или сбитой техники, что могла оказаться на развалинах разрушенной части порта, где шли бои, и по этому поводу Самрия гарантировала ее последующее уничтожение без использования в качестве свидетельств против Тристанского бароната.
В итоге заключив соглашение и начав отвод войск, Эдвард вскоре вернулся на капитанский мостик линкора, где его уже ожидал Де Кастери, рассматривавший на одном из обзорных мониторов медленно удалявшийся траспортник с послом вольного порта на борту. Все же этот человек был военным в большей части своей личности, и лучшим решением для него была бы полная зачистка всего острова, включая гражданское население. Лишь после этого он мог говорить об отсутствии свидетелей, но политическая ситуация складывалась иначе, и это тоже приходилось принимать во внимание. Поэтому адмирал лишь поклонился барону и поинтересовался дальнейшими планами.
- Возвращаемся на Аверию, - приказал Эдвард, - забирайте наших людей с острова, и все, что вообще можно переместить на челноки в ближайшее время, желательно не оставляя внизу вообще ничего, способного указать на наше присутствие. Боевые действия прекратить немедленно...
- Значит, кто-то из гельских останется в живых? - несколько скептически спросил Де Касетри, разочарованно вздохнув, - барон, вы затеяли очень опасную игру.
- Я начал эту игру, когда только родился, - усмехнулся Эдвард в ответ, - Не имел права решать, участвовать в ней или нет. Мне оставалось лишь выбирать, каким именно путем я должен через нее пройти. И сейчас я считаю, что худой мир здесь будет гораздо лучше доброй войны. Самрия нам еще пригодится, а Вассарий не сможет здесь найти доказательств для обращения к королю. А вот мы сможем теперь набрать достаточно свидетельств в случае необходимости, если судить по пленным. - Он взял у капитана планшет с данными о количество сдавшихся в плен наемников и солдат из регулярных частей. - Кто-то из них точно обладает сведениями, чтобы подтвердить наши данные, и не думаю, что они могут понравиться королю... А если Самрия нас все же предаст... То мы вернемся, но уже с куда большими силами, и засыплем остров планетарными бомбами.
- То есть, вы все-таки собираетесь в ближайшее время обратно на Рейнсвальд? - переспросил Де Кастери, - на Аверии еще слишком много не законченно, чтобы говорить хоть о каких-то итогах...
- Мне в любом случае необходимо домой, - Эдвард впервые за долгое время искренне улыбнулся. На всякий случай он еще раз сверился с календарем, лишний раз убедившись, что не ошибается. - Все-таки у меня свадьба в ближайшие дни, и нет никакого желания ее пропускать...
- Тогда позвольте вас поздравить, - Де Кастери, видимо, сам забыл об этой очень важной для его сюзерена дате, от чего сейчас сильно засмущался, но поторопился исправить: - Надеюсь, ваш брак будет действительно счастливым и долгим.
- Друг мой, ты даже представить себе не можешь, как я сам на это надеюсь, - вздохнул Эдвард. - Это единственное, что все еще дарит мне радость от этой жизни.
Глава 9. Счастье так близко.
В любви невозможно отличить победу от капитуляции.
Марлен Дитрих
Разворачивающийся на обзорных мониторах вид медленно приближавшегося Рейнсвальда вызывал в душе Эдварда самые противоречивые чувства, начиная от радости по поводу возвращения домой, до злости, как только мысли возвращались к многочисленным политическим интригам, клубок которых завязывался все туже и туже, как непрерывно растущая черная дыра, затягивавшая в себя всех, у кого хватило глупости даже просто прикоснуться к нему. По привычке сжимая рукоять силовой шпаги, висящей на поясе, молодой барон раздумывал, стоило ли так поступать, устроив официальное возвращение прямо к королевской пристани, где, как обещалось, на встрече будет присутствовать сам Иинан Третий, решивший лично увидеть Эдварда несмотря на свое тяжелое состояние. Прохладный металл эфеса в руке привычно успокаивал, словно напоминая, что в какой бы тяжелой ситуации не находился, всегда найдется тот, кто всегда сослужит верную службу, пусть даже это и будет неодушевленный предмет.
Вспоминая те дни, что прошли с того момента, как эскадра под его командованием отправлялась на Аверию, Эдвард с трудом даже собирал все прошлые воспоминания в единое целое, не понимая, как еще окончательно не сошел с ума, занятый всеми навалившимися на него заботами.
Последние дни перед отбытием проходили как в лихорадочном бреду, смешавшись в непрерывную круговерть приказов, решениий и сборов. Ему пришлось оставить колонию на Аверии, возложив всю ответственность на Де Кастери, обещав прислать еще людей, снаряжения и техники, как только хотя бы немного разберется с делами дома, но в последние дни приходилось тяжело всем. Та часть доков колонии, что была восстановлена и подготовлена, оказалась не готова к приему такого количества кораблей, что вернулись из нападения на Самрийские верфи. Не было ни одного, что остался без каких-либо повреждений. Ремонт требовался всем, некоторым кораблям даже срочный, ведь ни один из них нельзя было возвращать на Рейнсвальд в таком состоянии. При их виде даже самый глупец смог бы связать увиденные повреждения с теми событиями, произошедшими у Самрийских верфей. Такие слухи наверняка бы привлекли внимание рейнсвальдской знати, многие из которых имели там своих торговых представителей или же уже устроявшиеся связи с торговыми домами Самрии. Основные усилия пришлось сосредоточить на восстановлении двух тристанских крейсеров, которые должны вместе с Эдвардом отправиться домой, с остальными же пришлось повременить. Даже сейчас, когда он уже подлетал к королевской пристани, на Аверии продолжали идти ремонтные работы, убиравшие последние следы боев с участвовавших там кораблей.